Проклятье музыканта - Страница 79

– Анна, не начинай, – поморщился он. – Утром поговорим.

Его слова прозвучали как выстрел. Он лег и отвернулся от меня. Я робко коснулась рукою его плеча, но муж даже не повернулся, всем своим видом давая понять, что не желает разговаривать. Что же случилось? Что произошло между ним и Эстер, что она ему такое сказала, что он вот так себя ведет?

Поняв, что правды сейчас мне не добиться – не скандалить же ночью, рискуя разбудить постояльцев отеля, я тоже повернулась на другой бок, глотая молчаливые слезы от понимания, что что-то этой ночью случилось, что-то, что проложило в наших отношениях трещину. Я затихла, как мышка. Рауль тоже лежал не шелохнувшись. Но я чувствовала, что он не спит. Мы находились рядом, но будто через стену друг от друга. Я еще долго лежала без сна и уже под утро провалилась в какой-то тревожный и тяжелый сон, который не запомнила.

XII

Поговорить на следующее утро нам так и не удалось: день был занят подготовкой к дороге, посещением группой двух программ. А следующую ночь мы провели в дороге.

Сеговия встретила нас готичным туманом и мрачностью узких каменных улиц, а также пробиравшим до костей холодом. Даже Ла Корунья с ее ветрами, дующими с океана, была теплее. Или мне так казалось, потому что еще по приезде в Галисию наши отношения с Раулем дышали жаром, а когда мы оттуда уезжали, их словно тронуло изморозью. Нет, мы с ним разговаривали – на отвлеченные темы, старательно обходя в разговоре ту ночь. Но все же будто нарушилось какое-то равновесие в наших отношениях, и мы оба поддерживали его лишь с видимым усилием.

Отель, в котором нас разместили на этот раз, напоминал советские дома культуры с большим холлом с огромными зеркалами в позолоченных рамах, мраморными лестницами с колоннами и красными дорожками. Мы поднялись в свой номер, Рауль достал из чемодана сменную одежду и кивнул на дверь ванной:

– Пропустить тебя первой?

– Нет, иди ты, – ответила я. – Мне нужно разобрать вещи.

Он кивнул, но, когда направился в сторону ванной, я, внезапно решившись, окликнула его:

– Рауль, давай поговорим?

Он на мгновение замер, его спина заметно напряглась, а затем, оглянувшись, с наигранной беззаботностью он спросил:

– О чем?

– О том, что, видимо, что-то случилось?

– Нет, – ответил он слишком поспешно. И настороженно добавил: – Что могло случиться?

– Ты… какой-то другой. Отстраненный.

– Устал. Переезды, концерты, – пожал Рауль плечами и красноречиво оглянулся на дверь ванной.

– Ты так и не рассказал, почему тебя в ту ночь вызвала Эстер.

– У нее возникла одна проблема, и она не знала, к кому обратиться.

– Если это была проблема бытового характера, могла бы попросить помощи на ресепшн.

– Это была проблема не бытового характера, – с неожиданным нажимом произнес Рауль. – Но она просила никому не рассказывать.

– Даже мне?

Он промолчал.

– Хорошо, – сдалась я. – Хорошо. Не буду выспрашивать.

– Не обижайся, – уже мягче сказал Рауль. – Просто я стараюсь держать слово, когда его даю.

– Все нормально, Рауль, – нарочито беззаботно ответила я, силясь не показать, как задели меня его слова. Он вздохнул, угадав мое настроение. Но, будто опасаясь новых расспросов, постарался закрыть эту тему:

– Ты хотела спросить только это или желала что-то сказать еще?

– Хотела. Рассказать о гитаре. Но уже в другой раз. Это долгая история.

– Хорошо, – кивнул он, а затем, глядя мне в глаза, уточнил: – Только это?

– Только это, – ответила я с легким недоумением.

Он медленно выдохнул:

– Ну, если так, то я иду в душ.

Рауль ушел, я раскрыла чемодан, чтобы взять нужные вещи. И услышала, как пискнул мой мобильный, извещая о принятом сообщении: «С приездом, моя дорогая Анна! Сегодня в 13.00 на площади возле Акведука. С.». И все. Ни слова больше. Фамильярное обращение, назначенная встреча. Я решила, что не пойду. Достала нужные вещи, несессер с принадлежностями для душа и вытянулась на кровати в ожидании, когда ванную мне уступит Рауль.

Усталость сказалась, и я стала уже погружаться в сон, когда скрипнула дверь ванной. Я приоткрыла глаза и увидела Рауля, одетого в домашние мятые джинсы и чистую футболку.

– Свободно, – кивнул он.

Я молча встала, борясь с желанием подойти к нему, обнять, поцеловать, взъерошить его мокрые волосы, прижаться лицом к его плечу, вдыхая запах геля для душа, но что-то меня удержало. Я вошла в теплую после его присутствия ванную и закрыла за собой дверь. И неожиданно испытала желание расплакаться. Может, все дело просто в усталости, в недосыпе, в постоянном напряжении. Может, я все себе лишь надумала – эту трещину в наших отношениях, увидела то, чего нет, нафантазировала про Рауля и Эстер. Может быть… Так хотелось думать. Но не думалось.

Горячая вода привела меня в чувство и немного успокоила. После душа мне стало намного легче, будто немного растаяла изморозь, которую я ощущала даже не кожей, а сердцем. Я вышла из ванной и увидела, что Рауль сидит на кровати и, закатав штанину, растирает ладонями лодыжку и свод стопы.

– Болит? – присела я рядом.

Он кивнул и взял с тумбочки моток бинта.

– Помочь?

Он отрицательно качнул головой.

– Совсем не отдыхаешь… – удрученно пробормотала я.

– Что есть, то есть, Анна. Отдыхать будем дома. Сегодня концерт здесь, через два дня в Бильбао, а вот потом и домой можно.

– Знаю…

– Чем ты хочешь заняться? – спросил он после паузы.

– Не знаю, Рауль. С тобой останусь, – бросила я красноречивый взгляд на его плотно забинтованную ногу, которую он, поморщившись, вытянул на кровати.